Гулы - Страница 145

145

— С точно такой же легкостью, с какой вы читаете в телефонном справочнике,— процедила женщина.— Вы хотели получить это, комиссар,— вы это получили. Довольны?

Джей замолчала.

На короткое время в салоне машины повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь легким урчанием мотора. Джей Адамс и Кавио Гольди не мигая смотрели друг на друга — словно в странной детской игре, проигравшим в которой считается тот, кто мигнет первым. А потом Гольди подумал: а действительно, доволен ли он? Вытягивая у Джей Адамс это признание, он был готов ко многому. Но к такому? Комиссар мысленно покачал головой: к такому он готов не был. Это уж точно…

Глава двадцатая

В начале одиннадцатого Паола де Тарцини находилась в читальном зале Терренской библиотеки — стоя возле одного из столиков с мнемопроекторами, смотрела в окно на залитую солнечными лучами площадь. Кафе-мороженое, находившееся на северной стороне пьяцца дель Пополо, сегодня было заполнено посетителями сверх обычного — причиной тому был выходной день. Паола знала, что студенты местных институтов и колледжей в субботу не учатся, поэтому не удивлялась обилию ярко одетых, вычурно причесанных молодых людей, сидящих за столиками с мороженым. Погода сегодня стояла хорошая: с юга дул теплый ветер, небо было безоблачным, а солнце приятно грело и не было похоже на июльское, сжигающее своими лучами растительность и заставляющее жизнь замереть.

Паола вздохнула, с приятным томлением подумав, что, если погода не испортится, они с Андреем после обеда могут поехать к Морте-Коллине — туда, где расположены главные пляжи Террено. Мысль об Андрее подействовала на нее, как дурман: на время она даже отрешилась от окружающего, перестав видеть пьяцца дель Пополо, Перед глазами ее возникла картина прошедшей ночи и сегодняшнего утра. За последние полтора часа она возникала у нее много раз и вызывала сладостное чувство в груди.

Проснулась она оттого, что кто-то гладил ее по лицу. Открыв глаза, Паола не сразу узнала склонившегося над собой мужчину, но вскоре воспоминания о прошедшей ночи обрушились на нее со всеми своими подробностями, и Паола поняла, что только что виденный ею сон переходит в реальность. При свете лучей утреннего солнца, проникавшего в комнату, одноместный номер гостиницы выглядел по-иному, чем ночью,— ему недоставало некой загадочности,— впрочем, время загадок ушло вместе с ночной темнотой, теперь Паоле хотелось чего-то более открытого… Они занялись любовью на кровати, рядом с которой стояли две чашки с дымящимся кофе, приготовленные Андреем. Через тридцать минут они выпили уже остывший кофе, после чего Андрей отнес Паолу в душ. В восемь утра они вышли из отеля и, сев в машину, отправились к дому де Тарцини — Паоле необходимо было переодеться, чтобы идти на работу. Пока машина ехала по узким улочкам просыпающегося города, они еще раз переговорили и условились о том, что Андрей приедет в библиотеку в начале второго…

Дома Паола переоделась и села завтракать с матерью (отца дома не было — два дня назад он уехал в Аосту и вернуться должен был только в воскресенье). Несмотря на то, что вчера вечером она звонила домой и сказала, что после дня рождения подруги останется ночевать у нее, Паола поняла, что обмануть мать ей не удалось. Та весь завтрак смотрела на нее так, словно читала по лицу дочери все, что произошло этой ночью. Блеск в глазах, который невозможно было скрыть, и волчий аппетит выдавали Паолу с головой. Она все ждала, что мать начнет расспрашивать ее о «дне рождения» подруги, и готовилась отвечать, но та за весь завтрак не задала ни единого вопроса — только молча улыбалась и подкладывала ей горячую лазанью с тертым, пахнущим овечьим молоком пармезаном. Лишь когда Паола уже собиралась уходить, мать, стоя в дверях, спросила как о чем-то само собой разумеющемся: «Как хоть его зовут?» Паола вспыхнула и пробормотала, что поговорит об этом вечером, когда вернется с работы. Мать улыбнулась, но настаивать не стала. Четыре квартала, отделяющие их дом от библиотеки, Паола шла, думая об одном: мать видела ее насквозь, и никакие ухищрения не смогли бы обмануть ее и еще — она вела себя, как пятнадцатилетняя девчонка, впервые уличенная в любовном романе. Впрочем, для матери она всегда останется девочкой…

Стоя перед окном библиотеки, Паола вспоминала последние слова Андрея, сказанные им, когда он вез ее из отеля домой. Он сказал, что сразу же отправится в заброшенный монастырь, потом заглянет в несколько церквей и на кладбища Террено. Он постарается сделать все быстро, чтобы освободиться к полудню. Конечно, Паоле было бы приятней, если бы он провел это утро в библиотеке, за одним из столов, но она понимала, что Андрей не из тех людей, которые способны на такое. Еще вчера днем ей стало ясно, что он одержим работой,— это следовало из его слов о книге, которую он пишет седьмой год. Так стоит ли хмуриться на него за то, что половину этого дня он решил посвятить не ей, а своей работе? Тем более что вторая половина будет в ее распоряжении.

Вздохнув, Паола отошла от окна. Вскоре она оказалась за своим рабочим столом и равнодушно посмотрела на слепой монитор выключенного компьютера. Сегодня — впервые за последние три года — она решила ничего не делать просто потому, что ей так захотелось. Вернее, она ничего бы и не могла делать, так как мысли ее вертелись далеко от темы систематизации северо-итальянских диалектов. Сегодня она могла думать лишь об одном. Паола машинально опустила глаза вниз, пальцы ее погладили кожаный переплет рукописи, копии с которой она сняла вчера вечером. Сегодня утром Андрей еще раз попросил, чтобы она принесла ему эту рукопись или сделала с нее полную ксерокопию. Придя в библиотеку, Паола быстро отыскала рукопись (так как вчера вечером сама относила ее в хранилище), но не стала копировать. В рукописи было около пятидесяти страниц, и она могла бы сделать полную ксерокопию за двадцать минут. Но она не стала делать этого по той же причине, по которой не могла думать о своей каждодневной работе. Она решила, что отнесет Андрею оригинал. Ничего страшного в этом не будет: Андрей просмотрит его, и если захочет иметь копию, она сделает ее, если нет, она просто вернет рукопись на место. Тем более что за последние три года, что она работает в библиотеке, рукопись эту никто не запрашивал, и вряд ли кто-то захочет взять ее в этот день.

145