Гулы - Страница 173

173

Между тем отец Федерико (который держал руки в карманах штанов и шел, глядя под ноги) поравнялся с «фиатом», прошел мимо него и остановился у «БМВ». Открыв дверь «купе», священник сел на пассажирское сиденье рядом с водителем, Тито Дамаччо, даже не взглянув на него, завел двигатель и черный «БМВ», вывернув от тротуара, покатил на юг, быстро набирая скорость.

Мгновение Марио сидел неподвижно, пытаясь справиться с нахлынувшим на него изумлением… Он не мог понять, что означает столь странный наряд отца Федерико и почему Тито Дамаччо появился в этом районе города один, без своих телохранителей, но еще больше ему не давало покоя другое — что может связывать этих людей?

Наконец, сбросив сковывающее оцепенение, Марио завел двигатель и отправился за глянцево-черной машиной. Он не знал еще, что собирается делать, но интуитивно чувствовал, что эти двое встретились неспроста и что это ему не нравится.

Включив рацию, он через диспетчерскую попытался связаться со своим отделом, но телефоны отдела молчали. Тогда он попробовал вызвать машину комиссара, однако тот тоже не отвечал.

Марио выключил рацию и, сосредоточившись на ехавшем впереди «БМВ», принялся обдумывать ситуацию.

То, что он не смог поговорить с комиссаром, было плохо. Если бы он сделал это и узнал, из-за чего его вызвали в управление, он мог бы решить: бросить ли преследование этой машины и ехать в комиссариат, или продолжить слежку в надежде, что она приведет к чему-нибудь интересному… Он попытался представить, что могло произойти в городе, пока он спал, и что дежурный по управлению назвал «чепе». Действительно, что это может быть?.. Еще одно убийство, похожее на те, что произошли этой ночью в виколо Гарибальди или на заброшенных складах Ганини? Но даже если и так, то зачем было дергать его? Ведь в комиссариате остались комиссар и два инспектора из отдела по расследованию убийств. А если произошло что-то другое, то неужели не справятся сами? Ведь в городской полиции служит двести человек. Из них, за исключением женщин-писарей, почти полторы сотни мужчин, способных держать оружие. Неужели не справятся без него?

Марио потер слезящиеся глаза (все-таки аэрон действовал не так быстро, как бы ему хотелось) и решил, что через минуту попытается связаться с комиссаром опять, пока же он будет продолжать слежку…

На какой-то миг Гольди замер, глядя на автомат в руке бегущего человека. Потом автоматически выдернул из кобуры пистолет, толкнул дверь машины и выскочил на дорогу.

В это мгновение Джей Адамс, заметившая автомат в руке незнакомца, выкрикнула:

— Осторожнее: у них оружие, комиссар!

Оказавшись на дороге, Гольди пригнулся, следя за бегущими по шоссе сквозь стекло «ланчи»: те уже почти достигли машины — теперь между ними и замершим автомобилем оставалось не больше восьми метров. Когда они сделали еще пару шагов, Гольди поднялся из-за машины и, прицелившись в голову мужчины, держащего автомат, крикнул:

— Обоим стоять!

Старик в армейском комбинезоне остановился, как только увидел направленное на себя оружие, мужчина в зеленом сделал шаг по инерции.

— Лучше тебе не поднимать рук, приятель,— продолжал Гольди, заметив, что мужчина с автоматом сделал движение.— Просто разожми пальцы и брось оружие на землю! Ну!

Ему не пришлось повторять это дважды: мужчина разжал пальцы, и «скорпио» упал на дорогу.

— Хорошо,— выдохнул Гольди.— Теперь оба поднимите руки вперед и подойдите к машине!

Под наведенным на них оружием два человека выполнили приказание комиссара беспрекословно.

— Руки на капот, раздвинуть ноги и не шевелиться! — Стоя за машиной, Гольди нетерпеливо качнул пистолетом.

Мужчина в зеленом помедлил и открыл рот — словно хотел что-то сказать,— но увидев повторное, движение пистолета, молча встал перед машиной, положив ладони на лакированную поверхность ее капота. Стоявший рядом старик попытался сделать то же самое, но вдруг покачнулся и ухватился за капот левой рукой.

— Я сказал: обе руки на капот! — повторил комиссар.

Мужчина в зеленом поднял голову и зло процедил:

— Вы что не видите, что он ранен?

Гольди бросил взгляд на окровавленное плечо старика, но в следующую секунду, заметив двинувшегося в его сторону мужчину, крикнул:

— Не двигаться!

Мужчина замер, процедив что-то на непонятном Гольди языке. Тем временем старик сказал пару слов соседу и все-таки положил правую руку на капот.

Комиссар обошел вокруг «ланчи» и оказался позади старика и мужчины. Приблизившись к человеку в зеленом, он упер пистолет в его поясницу и сказал:

— Теперь тебе лучше не дергаться, приятель.

Его пальцы быстро пробежали по телу мужчины. Легкая рубаха и парусиновые штаны были единственной одеждой последнего. Комиссар не нашел под ними ничего похожего на оружие. Медленно разогнувшись, он отошел от мужчины и оказался за спиной старика.

— Послушайте, ведь вы полицейский? — проговорил в этот момент мужчина.— Мы должны объяснить вам кое-что важное…

— Молчать! — оборвал его Гольди.— Говорить будете, когда я разрешу.

— Но вы не понимаете… — мужчина сделал попытку продолжить.

— Я сказал: молчать! — резко повернувшись, Гольди нацелил пистолет ему в лоб.

Тот снова выдохнул что-то и опустил голову вниз.

Комиссар повернулся к старику. Смуглая кожа последнего, изборожденная морщинами, высовывалась из-за воротника, похожая на кусок высушенного пергамента. Однако на его правом виске висела блестящая капелька пота. Старик был арабом — в свое время Гольди повидал их достаточно в Египте и Ливане,— однако не чистым арабом: в его лице была какая-то примесь. Мужчина, ругавшийся на непонятном языке, по-итальянски говорил чисто, хотя по произношению и построению фраз можно было подумать, что язык для него не родной и он учил его в одном из университетов Лацио или Флоренции. «Два гребаных иностранца,— с раздражением подумал Гольди.— Что они делают в Террено?..»

173